автор: Шаповал Наталия Петровна
Учитель Город Екатеринбург, ЧОУ Гимназия № 212 “Екатеринбург – Париж”
Урок по творчеству Н.Гумилева
Урок – погружение в 9-м классе
Стихотворение «Шестое чувство» – предсказание Николая Гумилева “
Шаповал Наталия Петровна, учитель русского языка и литературы
Цели:
- Дать учащимся представление о тенденциях русской литературы на рубеже 19-20 веков, познакомить с понятием “серебряного века”, модернизма, основными направлениями модернизма и их художественными особенностями, расширить представление учащихся о творчестве Николая Гумилева.
- Развивать у учащихся навыки работы с текстом лирического произведения, умение сравнивать, обобщать, уделить внимание психологизму, художественной детали произведения; развивать устную речь учащихся, их словарный запас.
- Воспитывать у учащихся интерес к культуре своей страны, эмоциональную отзывчивость на поэтическое слово, картину, чувство, выраженное в стихотворении.
Задачи:
-
- Образовательная: обучать приемам анализа стихотворения.
- Развивающая: развивать образное мышление учащихся.
- Развивать умение ориентироваться в литературоведческих понятиях и терминах.
- Воспитательная: воспитывать любовь к поэзии, вызывать глубокий интерес к поэтам серебряного века как выдающимся личностям.
Оборудование: портрет Н. С. Гумилёва, сборники его стихов; презентация Методические приёмы: беседа по теории литературы, лекция учителя. Анализ стихотворения «Шестое чувство», «Из логова змиева…», «Я и Вы».
Эпиграф
Откуда я пришел, не знаю…
Не знаю я, куда уйду;
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду…
Н. Гумилев
Ход урока
- Актуализация урока – погружения.
- А.Слово учителя.
Время, когда творил Пушкин (важный период в русской литературе, называлось золотым веком русской поэзии, но была в русской литературе и другая эпоха, когда на рубеже 19 и 20 веков всего лишь за два десятилетия русская поэзия дала миру таких поэтов, которыми бы гордилась любая страна, когда поэзия превратилась в огромную поэтическую вселенную. И это время получило название серебряный век русской поэзии.
Понятие “серебряный век” появилось позже, а современники использовали термин – “модернизм“. (От франц. модерн – новый, современный), термин точно передавал заложенную в литературе серебряного века идею создания новой литературы по отношению к литературе классической
Модернисты были ослеплены “сумасшедшей мечтой быть в жизни только художниками”, это были молодые, талантливые люди, посвятившие себя искусству. С каким жаром они спорили о том, какой должна быть новая поэзия. А происходили эти споры в актовом зале Политехнитеческого музея, в кафе. Вот и мы с вами откроем для себя поэзию серебряного века, познакомимся с основными направлениями модернизма, особенностью одного из течений – акмеизмом.
Б) Акмеизм от греч. Акме – цвет, цветущая сила, вершина чего-либо – литературное направление, сплотившее больших русских поэтов, прежде всего Н.Гумилева. Он был связан с символизмом, но противостоял его крайностям, акмеисты пытались заново открыть ценность человеческой жизни, ценность простого предметного мира. Они выработали тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя через значимый жест, движение, деталь.
1911 год – возникновение «Цеха поэтов» в Петербурге. Литературная группа строится по модели средневековых мастеровых цехов (что подчеркнуто названием), синдикатами (главами) избраны С.Г.Городецкий и Н.С.Гумилев, секретарем – А.А.Ахматова. Анна Ахматова вспоминает: «…заговорили о необходимости отмежеваться от символизма, поднять новое поэтическое знамя… дать название новому направлению. Слова «расцвет», «цветение» склонялись на все лады как новый поэтический ориентир. Тут же на заседании стали рыться в словарях и набрели на греческое слово «вершина» (acme). Так родилось слово «акмеизм». Ранние мастера, по мнению поэтов – акмеистов, ближе к миру, не отделяют себя от него, смиренно совершенствуются – и поэтому им открывается небо.
Рождение нового искусства:
– современный «истонченный, изломанный, изогнувшийся человек» должен уступить место «новому Адаму», которому свойствен первобытно – звериный взгляд на мир. Начальный этап «адамизма» – экзотика. Акмеисты берут в искусстве те мгновения, которые могут быть вечными.
Черты акмеиста:
- Отказ от мистической туманности земного мира во всем его многообразии
- Жизнеутверждение, отказ от бунта
- Акцент на условном, игровом характере
- Жажда прочной, незыблемой веры и духовной опоры
- Предметность и четкость образов
- Перекличка с минувшими литературными эпохами
Сборник «Огненный столп» (последняя книга поэта, подготовленная к печати самим Н.Гумилевым, вышла осенью 1921 года, после смерти, стихи 1919 – 1921г.г. Название «Огненный столп» заключает в себе множество смыслов: странствие, следование Божьей воле, судьба, чудо. Участие в созидании «Небесного Иерусалима», т.е. стремление к святости, преображению. Анна Ахматова считала эту книгу самой «настоящей» у Гумилева, в наибольшей мере отражающей масштаб его как поэта: «Самая лучшая книга – «Огненный столп». Славы он не дождался. Она была у порога, вот – вот. Но он не успел узнать ее». (Огненный столп – в Пятикнижии Моисея, говориться о том, как Господь шел перед народом Израиля, скитающимся по пустыне в поисках Земли обетованной, днем в виде облачного, ночью в виде Огненного столпа. Особенно грозным было явление огненного столпа у Черного моря, когда евреев догоняли египетские войска и им грозила неминуемая гибель. Тогда Огненный столп встал позади израильтян и светил им, а египтян ослеплял). Название имеет символический смысл и непосредственно связан с темой близкого явления на полях России «Нового Иерусалима», к «зодчим» которого причислял себя и Н.Гумилев.
Они воспевали прекрасную ясность, любовь и красоту.
- Стихотворение «Шестое чувство» написано Н.Гумилевым летом 1920 года и включен в последний прижизненный сборник поэта «Огненный столп», составленный им самим. Но эту книгу Гумилеву уже не довелось держать в руках, так как она вышла накануне его гибели в роковом августе 1921 года.
III. «Шестое чувство» – одно из самых сложных стихотворений Гумилева. Спаянность формы и смысла создает ту гармонию, которая способствует появлению внутренних связей в тексте. Что в свою очередь порождает внетекстовый ассоциативный ряд. Стихотворение отличается предельной глубиной содержания, смелыми и широкими ассоциативными связями, поднимает непреходящие духовные проблемы. Автор предстает здесь как зрелый художник, осмысляющий отношения человека с окружающим миром. Главной темой становится отношения Бога и человека, а также любовь как проявление в человеке божественного начала.
То, о чем поведал нам поэт, созвучно мыслям В.С.Соловьева в его статье «Смысл любви»: «В пределах своей и данной деятельности человек есть только часть природы. Но он постоянно и последовательно нарушает эти пределы; в своих духовных порождениях – религии и науке, нравственности и художестве – он обнаруживается как центр всеобщего сознания природы, как душа мира. Как осуществляющиеся возрастание абсолютного единства, и, следовательно, выше его может быть только это самое абсолютное в своем совершенном акте, или вечном бытии, т.е. Бог.
III. Обратимся к анализу текста стихотворения.
Понятие композиции Гумилев не сводил только к структуре стихотворения, а особо подчеркивал что «композиция имеет дело с единицами идейного порядка и изучает интенсивность и смену мыслей, чувств и образов, вложенных в стихотворение».
Текст стихотворения составляют шесть катренов с перекрестной рифмой (мужской и женской). Языковая ткань создается путем чередования образов видимого материального и не всегда видимого духовного миров. (Катрены — излюбленная форма стихосложения богословов и провидцев, классиков и тех, кто дерзает постичь вселенский смысл бытия. Катрен — это четверостишие, рифмованная строфа в четыре стиха, имеющая завершенный смысл. Именно катренами написаны пророчества Нострадамуса; а в русской литературной традиции к этой форме часто прибегали Тютчев, Соболевский, Есенин, Гумилев и, конечно же, Пушкин.)Первая строфа составляет тезис, в котором развивается тема земной любви. Поэт показывает разные грани этой любви. В первом стихе одночленная метафора, оживленная эпитетом (влюбленное вино), точно отражает смысл этого чувства. Отметим, что поэт использует здесь лексемы с положительной семантикой: прекрасно… вино, добрый хлеб, насладиться. Суть земной любви у Гумилева представлена тремя понятиями: вино, хлеб, женщина. При этом слово вино употребляется в переносном значении («влюбленное вино», то есть влюбленность, любовь). Прекрасны и влюбленность, И хлеб, и женщина. Единство этих понятий усиливается соединительным союзом и в анафорической позиции. Любовь земная, несмотря на муки. Приносит наслаждение: И женщина, которою дано, сперва измучившись, нам насладиться.
Вторая строфа начинается противительным союзом, но и по своему содержанию представляет антитезис первой строфы, так как и розовея, заря, и тишина, и неземной покой, и бессмертные стихи – все, что поэтом включено в сферу божественного, – еще более прекрасно, чем влюбленное вино, земной хлеб и земная женщина. Эта строфа имеет кольцевую структуру, которая создается за счет инвертированного риторического вопроса. Его повтора в первом и в четвертом стихах строфы. ЛЕКСИЧЕСКИЙ ряд этой строфы – розовая заря, холодеющие небеса, тишина. Неземной покой, бессмертные стихи – противопоставляются лексемам первой строфы. Любовное земное чувство противоположно любви духовной – дважды звучи вопрос поэта (в начале и в конце катрена): для чего человеку это небо над ним, этот вечный неземной покой? И в одном лесикосемантическом ряду с НЕБОМ оказываются бессмертные стихи КАК СИМВОЛ НЕТЛНННОГО ИСКУССТВА.
Разнообразны эпитеты второй строфы: цветовое прилагательное РОЗОВОЙ в первой строфе стиха (розовой зарей) образуют звуковой (метатетический – метафорический) повтор РОЗ – ЗАР, создавая звукообраз зари. Словно проливающий тихий свет, который ощущается как зримый. Это определение образует контраст с эпитетом ХОЛОДЕЮЩИЕ (над холодеющими небесами), выраженным действительным причастием настоящего времени, имеющим значение признак неопределенного действия (он словно достигает времени читателя). Эпитет холодеющие также порождает дополнительную цветовую коннотацию (понятие «коннотация» используется в языкознании, философии, логике). В специализированных словарях оно определяется как разновидность дополнительного оценочного значения слова. Владение этим приёмом сделает речь выразительной и яркой, позволит читать между строк), включенную в антитетические (антитеза) отношения с цветовым эпитетом РОЗОВОЙ. НЕЗЕМНОЙ ПОКОЙ – ВЕЧНОСТЬ, где нет, не только земного хлеба, который на земле необходимо добывать в поте лица, но нет и земной любви с ее муками и наслаждением. Поэтому прилагательное НЕ ЗЕМНОЙ является контекстуальным синонимом слова ВЕЧНЫЙ и по временному признаку, и по значению качества. В словосочетании БЕССМЕРТНЫЕ СТИХИ, несмотря на прямое значение. Мы сталкиваемся с приращением смысла: как высшую форму существования прекрасного в качестве бессмертных стихов можно рассматривать СЛОВО БОЖИЕ, Священное Писание.
В этой части текста важную нагрузку несет образ неба. Благодаря этому образу возникает психологическая картина неземного покоя и тишины как символ присутствия Бога на земле. Этот покой противоположен суете человеческой, о которой поэт говорит далее в третьей строфе.
В ней уже в первой стихе дается ответ на риторические вопросы, поставленные ранее. Троекратный повтор инфинитивов с усиленной частицей НИ в отрицательном значении (НИ = И НЕ) (Ни СЪЕСТЬ, НИ ВЫПИТЬ, НИ ПОЦЕЛОВАТЬ) расширяет семантическую оппозицию первых двух строф: хлеб можно съесть, вино – выпить, возлюбленную поцеловать. Все это – через наших земных чувств в «простую пятерицу». Скопление инфинитивов придает экспрессивный характер первому стиху и также подчеркивает контрастные отношения между земным и духовным. Это первый явный ответ на поставленные вопросы. Он исполнен динамики (все три глагола в форме совершенного вида, передающие цепочку действий) и внутреннего напряжения, так как тройное отрицание выражает отношения невозможности, невыполнимости этих действий. У Гумилева главный стержень – глагол.
Центральным образом этой части является образ времени (Мгновение бежит неудержимо). Обратим внимание на пассивную конструкцию, начинающуюся с противительного союза: но опять. Осуждены идти все мимо, мимо. Мимо истинного смысла человеческого пребывания на земле. Осуждены Богом – через свою греховность, эгоизм незнание истины. Эта конструкция Осуждены идти… является только структурной серединой текста, но и его композиционно- смысловым центром. Она представляет собой первый вывод в рассуждении поэта о Боге и человеке.
Далее языковая ткань «разрывается» двумя сравнениями (четвертая и пятая строфы). Их роль не ограничивается только созданием ретроспекции – они, прежде всего, затрагивают духовный смысл содержания, ибо «подлинная сложность уходит в глубинные слои текста». Эти две строфы объединяет лексическая анафора КАК, ею словно открываются картины развернутых сравнений. В четвертой строфе мы находим предчувствие высокой духовной любви, но еще не ту ступень духовности, которая ведет к единству душ.
Первое сравнение имеет прямой порядок слов: мальчик следит… и мучится; второе – обратный: ревела… тварь. Такое построение усиливает значимость сравнений в контексте и создает оппозицию: человек (мальчик), способный наслаждаться красотой, и – животное (тварь скользкая), которое подчиняется только инстинкту.
В первом образе преобладает духовное, так как мальчик вначале любуется красотой (следит) и только потом «мучится таинственным желаньем». Тварь скользкая – символ плоти, которая бессильна, если дух слаб. Более того, плоть должна преобразиться, чтобы возвысился дух, ибо тело – храм души.
Шестая строфа составляет кульминацию стихотворения; именно здесь Гумилев достигает смысла духовной высоты. Это завершающая строфа, которая логически должна следовать за четвертой (с развитом сравнением). Такой композиционный сдвиг в поэтическом тексте усиливает смысловую нагрузку, делает его напряженным. Становится очевидной и композиционная роль тире перед шестой строфой. Этот пунктуационный знак помогает понять, что сравнения, «разрывая» языковую ткань, передают взволнованную речь поэта, пытающегося убедить и читателя, и самого себя в том, что и дух, и душа неотделимы от Бога: Кричит наш дух, изнемогает плоть…
Размыкая выводы (третья и шестая строфы), сравнения вносят в текст живую экспрессию, расширяют лирические переживания живой души; становится ясно, насколько эта проблема волнует поэта.
Гумилев писал, что ни один образ не имеет самостоятельного значения и нужен только, чтобы как можно полнее выявит душу поэта. В анализируемом стихотворении образ времени лексически выражен в первой строфе (Сперва измучившись), далее уже в третьей строфе дано существительное мгновение (Мгновение бежит неудержимо) и наречие ОПЯТЬ) опять Осуждены); в четвертой строфе – наречие порой, в пятой – наречие НЕКОГДА «когда – то» и еще (еще не появившиеся крылья). Шестая строфа, содержащая вывод, открывается конструкцией с временным значением ТАК век за веком (с существительным век). Завершающим компонентом в этом ряду является наречие скоро (скоро ли, Господь?) Всего шесть наречий и два существительных, одно из которых (век) употреблено дважды в тавтологическом обороте с усилительным значением. Ключевыми словами являются мгновение и век, которые составляют смысловую оппозицию и становятся контекстуальными (словари антонимов приводят пару миг – вечность). Оппозиция усилена и теснотой стихового ряда.
Мгновение бежит неудержимо – здесь глагол БЕЖИТ и наречие неудержимо «убыстряют» миг мгновения. Второй компонент данной оппозиции (век) также под влиянием своего словесного окружения приобретает семантику длительного. Что у поэта вырывается вопрос: скоро ли, Господь (когда же человеку дано, будет достичь совершенства?)
Отметим, что наречия со значением времени – сперва, опять, порой, некогда, еще (не) скоро расширяют смысловые параметры образа времени, выражают значение непреходящего. Интересно, что лексический повтор наречия мимо (Осуждены идти все мимо, мимо) приобретает временное значение «идти долго».
Итак, время изображено в поэтическом тексте предельно широко и сложно: неуловимое мгновение питает века; то, что упущено в мгновении, потом отразиться поисками и страданиями в веках (Так век за веком … Кричит наш дух, изнемогает плоть).
Осмысляя эти образы времени, их взаимодействие, мы понимаем, что хочется сказать читателю автор: только разумное отношение к времени избавляет человека от слепой зависимости от него и открывает путь к любви.
Говоря об образе автора, напомни, какую важную роль он играет в композиции произведения. Это пример рассуждения, рефлексии при полном отсутствии местоимения 1 – го лица ед. числа. Автор и его лирическое я растворены в общем МЫ.
В четвертой и пятой строфах этих местоимений нет, что составляет особый минус – прием. Это своеобразный прием. Это своеобразный второй план текста, его ретроспекция, две картины, которые нам рисует поэт, и они действительно легко представимы. Их можно вынуть из общего текста, и они станут отдельными образами. Это второй смысловой сдвиг, создающий метафору ретроспективы через сравнение.
Коснемся одного аспекта поэтики: тропеического словоупотребления. К индивидуальным тропам можно отнести генетивную метафору ПОД скальпелем природы и искусства и одночленную метафору – загадку с эпитетом влюбленное вино – вино влюбленности, а также само словосочетание ШЕСТОЕ ЧУВСТВО, которое приобретает здесь метафорическое значение. Глагольные метафоры: мгновение бежит, ломаем руки, кричит дух. (Генитивная метафора – это такая конструкция построения оборота речи, в которой родительный падеж существительного в ее составе имеет значение квалифицирующего признака и с функциональной точки зрения сопоставим с прилагательным. Внимание на родительном падеже существительного здесь акцентировано не зря – именно от него и происходит название данного вида метафоры (от лат. genitivus, genetivus – родительный падеж). Например, холод рук, ход истории, мир добра).
Заглавие служит объяснением неким фоном текста, предвосхищая его. Кольцевая структура включает заглавие и смысл текста.
ИТАК, стихотворение Н. Гумилева «Шестое чувство» – это завет – предсказание и современникам, и нам, и потомкам. Поэт без преувеличения выступает здесь как пророк. То, что скрыто от обычного человека, он обостренно чувствует. Он открывает доступные нам истины, но мы их не замечаем в повседневной суете. И право поэта донести эти истины до сердца читателя. Века тянутся долго, мгновение неудержимо бежит. Человек должен суметь умножить свои таланты. И прежде всего он должен окрылить свою душу любовью, чтобы не пройти мимо истины.
Гумилев, вопросы к уроку
Любовь – это состояние, при помощи которого человеческое «я» выходит за пределы человеческого сознания , реального мира, попадает в мир ирреальный. Она тесно связана со смертью, потому что любовь это новое рождение. Чтобы заново родиться, надо сначала умереть. «Последний столп» – последняя книга поэта, завершающая жизненный и творческий путь Гумилева и вводящая его творчество в русскую поэтическую классику.
Лирическое размышление, рассуждение
Главная тема: отношение Бога и человека, а также любовь как проявление в человеке божественного начала. Пятистопный ямб.
Задание №1
1.О каком еще не рожденном чувстве говорится в этом стихотворении?
2.В чем видит автор смысл и назначении поэзии, почему она, по его словам, так нужна людям?
- Почему в стихотворении, где идет речь идет об искусстве (красоте), столб обильно представлены образы грубо – вплоть до физиологичности – материальные?
Задание №2
1.Композиция : единство идейного порядка, интенсивность и смена мыслей, чувств и образов, вложенных в стихотворение
- Шесть строф.
Первая строфа – тезис , тема земной любви.
- Вторая строфа – антитезис второй строфы – все божественно, слово Божие, Священное писание…
Разнообразны эпитеты второй строфы…анализ
3 строфа :ответ на риторические вопросы, поставленные ранее. Центральный образ – образ времени
4 и 5 строфы: затрагивает духовный смысл содержания. Эти две строфы объединяет лексическая анафора – картина развернутых сравнений. В 4 строфе – предчувствие высокой духовной любви, ступень, которая ведет к единству душ. Тварь скользкая – символ плоти, которая бессильна , если дух слаб., ибо тело – храм души.
6 строфа – кульминация стихотворения. Именно здесь Гумилев достигает смысла духовной высоты.
Итак, время изображено в стихотворении предельно широко. Образ живой плоти контрастен душе.
Кольцевая структура стихотворения. Завет Гумилева и современникам и потомкам.